Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]
Глинский мгновенно щелкнул замком и обернулся.
– Леночка, разве я вам не нравлюсь? – глухо спросил он.
– Нет!
– А вы мне…
Он схватил Лену за плечи. Руки у него оказались железные, их разнять не было сил. И Лена почувствовала страх.
– Оставьте меня!
– Не-ет… Я на полпути не оставляю… – бормотал Глинский, стараясь поймать губами Ленины губы. – Я вас… долго ждал…
Они боролись отчаянно. Лена совсем растерялась от охватившего ее испуга, почти паники, и чувствовала, как последние силы покидают ее.
– Я буду кричать…
– Кричи, – хрипло ответил Глинский, продолжая борьбу. – Кричи… Потом будешь довольна…
Они упали на тахту.
И тут Лена, опомнившись, поджала колени и с силой уперлась ему в грудь. Глинский, пытаясь справиться с ней, откинулся слегка в сторону, и тогда Лена ударила его, ударила так, как ее учили, наискосок, ребром ладони, под подбородок. Глинский от боли и неожиданности отпрянул назад и схватился за шею, черные глаза его налились бешенством.
– Ах, так…
Он вскочил, и Лена вскочила вслед за ним. Щеки ее пылали, волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и оборванный воротничок болтался на груди.
Глинский со всего размаха нанес ей удар кулаком, метясь в лицо, но Лена увернулась и ухватилась за стол.
Она не знала, что делать. Кричать было бесполезно, отсюда ее никто не услышит. Убежать? Невозможно.
Дверь заперта, и пока она будет возиться с замком…
А Глинский тем временем, раскинув руки, снова кинулся на нее. Лена отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял голову.
Это спасло Лену. Впрочем, ее спасла школа, которую она прошла. Прежде всего к ней вернулось хладнокровие.
И она на миг бессильно и податливо обмякла в руках Глинского.
– Ну, наконец-то… – торжествующе пробормотал тот, тоже ослабляя объятия.
И тогда Лена мгновенно перехватила его руку и с отчаянной решимостью заученным рывком заломила ее за спину. Глинский взвыл от боли и повалился на тахту.
А Лена кинулась к двери и завозилась с замком.
Но Глинский все же поднялся на ноги, здоровой рукой он, кривясь, отшвырнул Лену от двери, и сам выскочил из комнаты. Тут же снаружи звякнул ключ.
– Отдохни, дура! – задыхаясь, крикнул Глинский. – Утром будешь сговорчивей!
На лестнице послышались торопливые, удаляющиеся шаги.
Лена дернула дверь. Нет, она была заперта на ключ, внутренний замок не работал. И тогда Лена громко, навзрыд расплакалась, уже не в силах сдержать себя.
«Боже мой, что же теперь будет? – подумала она. – Ведь он утром придет опять». И она без сил опустилась на тахту.
Тем временем Глинский, приведя себя в порядок и поминутно морщась от боли в плече, вернулся в комнату, где находилась вся компания, еще более веселая и уже совсем пьяная. Коменков пел какие-то блатные песни, стараясь перекричать музыку, рвавшуюся из магнитофона, его зачарованно слушала одна толстая Жанна, дымя сигаретой, остальные болтали о чем-то. Бобриков налил Глинскому вина.
– Где Лена? – немедленно полюбопытствовала Нина.
– Отдыхает, – самодовольно ответил Глинский и даже подмигнул.
Бобриков одобрительно хлопнул Глинского по плечу, и тот вскрикнул от боли.
– Ты что? – пьяно удивился Бобриков. – Я же любя, чучело.
В этот момент с улицы послышался сигнал автомобиля.
– Сейчас встречу! – сорвался со своего стула бородатый Вова, до того мрачно наблюдавший за Глинским.
Через некоторое время в комнате появилась новая компания: оживленный, хотя и слегка помятый Димочка Шанин под руку с неизвестной, худощавой девушкой в синем платье и с красной газовой косынкой на плечах, девушка казалась смущенной, и, наконец, хмурый, озабоченный Смоляков. Последним вошел чем-то недовольный Вова.
– Ура! – закричал Бобриков, блестя очками. – За вновь прибывших! Всем налить! – он подскочил к Льву Константиновичу. – Разрешите ваш бокал, шеф?
– Ну, ну, наливай, – буркнул тот, придвигая рюмку, и продолжал громко, обращаясь к Нине и Глинскому:
– …Таких людей нет, ясно? Просто, чем совесть чище, тем выше ее продажная цена. Вот и все, голуби мои.
– Гениально! – закричал Бобриков, пытаясь трясущейся рукой налить вино. – Вот мой начальник, Еропкин, вы его знаете…
– Э-э, – брезгливо отмахнулся Лев Константинович. – Темнота. Бездарь. Сибирский валенок.
– Не-ет, – пьяно возразил Бобриков, проливая вино на стол. – Он мал, но вонюч!
– Дай, я сам налью, – вмешался Димочка Шанин, отбирая у него бутылку.
– Ой, я забыл закрыть ворота, – вдруг вспомнил Вова. – Пейте. Я сейчас.
Он торопливо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, нерешительно потоптался в прихожей и уже собрался было спуститься вниз по лестнице, как вдруг к чему-то прислушался, а потом приоткрыл дверь во двор.
С улицы донеслось тихое урчанье мотора.
Вова, поколебавшись, вышел на крыльцо, снова прислушался и, спустившись по ступенькам, направился к воротам, он и в самом деле не замкнул их на замок. Подходя, он вдруг различил в полутьме, как створки ворот приоткрылись и какая-то тень проскользнула во двор.
Вова удивленно остановился и почесал бороду. Однако тень так же бесследно исчезла, как и появилась.
Постояв еще с минуту и ощутив, наконец, холод под легкой курточкой, Вова решил, что все это ему померещилось, и направился к воротам. Подойдя, он, однако, нашел их действительно приоткрытыми, хотя твердо помнил, что плотно их закрыл, не заперев, правда, на замок. Вова собрался уже было их закрыть, как вдруг увидел, что со стороны улицы к нему подходит какой-то человек.
– Одну минуту, гражданин, – строго сказал он.
И тут Вова услышал тихие шаги у себя за спиной. Он оглянулся. Перед ним стоял длинный парень в темном пальто и кепке.
– Что вам надо? – как можно спокойнее осведомился Вова.
– Пройдемте с нами, тут недалеко, несколько шагов, – сказал длинный. – Заодно я вам свое удостоверение покажу, а то тут темно. Да вы не бойтесь, – добавил он, уловив Бовины колебания.
– Чего мне бояться, – пожал плечами Вова, но в голосе его ощущалась растерянность.
Они вышли на улицу, и невдалеке, возле самого забоpa, Вова увидел мотоцикл с коляской и почему-то сразу успокоился.
Подойдя к мотоциклу, длинный парень достал из коляски фонарик, зажег его и направил лучик света на небольшую, красную книжечку. Вова с интересом нагнулся над ней, потом покачал головой.
– Неужели МУР? – спросил он недоверчиво.
– Он самый, – весело подтвердил длинный парень, быстро гася фонарик. – Старший лейтенант Лосев. А зовут Виталий. Тебя как зовут?
– Владимир.
– Хозяин дачи?
– Да.
– Так. Значит, будем знакомы. Теперь, Володя, быстро отвечай на вопросы. И не вздумай хитрить. Сам видишь, фирма наша серьезная.
– А я и не думаю с вами хитрить, – вдруг заволновался Вова. – Это даже хорошо, что вы приехали. Тут, понимаете, случилось… Черт знает, словом, что случилось. Я как раз собрался… Ну, пока, правда…
– Ты бы все-таки толком рассказал, – посоветовал Лосев.
– Девушка одна приехала, и ее, кажется… Ну, один тип тут… Словом, изнасиловал он ее… кажется…
– Что?!
– Да, да. Вот пойдемте. Я как раз хотел к ней сейчас зайти. Она же не вернулась…
Лосев обернулся к Пенкину:
– Гриша, ты подожди меня здесь. Пойду взгляну. Заодно на дачу погляжу. У вас там гости? – обратился он к Вове.
– Гости, – недовольным тоном проворчал Вова.
– Кто такие?
– Я их только по именам знаю. И то не всех.
– Ладно. Разберемся, – решил Лосев и быстро спросил: – Незаметно в дачу можно проникнуть, чтобы ваших гостей не потревожить?
– Можно. Еще одна дверь есть.
Лосев снова обернулся к Пенкину.
– Ты, Гриша, наших клиентов не выпускай. Если что, я тут в миг буду.
– Так точно, – строго ответил Пенкин.
И Лосев кивнул Вове.
– Ну, пошли, хозяин. Только не вздумай со мной шутить.
– Ну, что вы! Какие тут шутки…
Они проскользнули в ворота и осторожно направились к даче. Но на этот раз Вова обогнул ее и подошел с другой стороны, к маленькому заднему крыльцу. Порывшись в кармане, он достал ключ, открыл невыносимо скрипучую дверь и тихо предупредил:
– Осторожно. Тут темно. И ступеньки вниз.
– Фонариком подсветить можно? – тоже тихо спросил Виталий.
– Можно, можно…
Тоненький, золотистый лучик прорезал темноту и уперся в ступеньки, ведущие куда-то вниз. Оба стали осторожно спускаться.
Пройдя короткий коридор, Вова открыл еще одну дверь, и они очутились перед другой лестницей, ведущей наверх. Рядом Виталий увидел узенькую дверь. Вова приблизил к ней свое бородатое лицо и негромко позвал:
– Лена, вы здесь?
Кто-то стремительно бросился к двери, и знакомый Виталию голос сдавленно воскликнул:
– Это вы, Вова? Откройте мне!
